*
Шерсть моей
любимой собаки,
Чёрный
Светкин лифчик в углу,
Дочкины
каляки-маляки —
Всё это
лежит на полу.
Всё это лежит вперемешку
С остальным, и хоть я брюзжу, —
Только круглосуточно между
Этим аккуратно хожу.
Редко их
когда разбираю,
Пусть и
неприглядно на вид;
Не стираю,
не прибираю, —
Даже если
сильно хламит!
Чтоб, когда на сердце осадок,
Или не на месте душа, —
Глянуть на родной беспорядок,
И понять, как жизнь хороша!
*
Сейчас
хорошо бы набраться отваги
И деньги
последние взять да пропить,
Но надо
купить туалетной бумаги
И к ужину
что-нибудь надо купить.
Проблема
почти до небес вырастает —
Тут можно и
чокнуться запросто, ведь
Есть сорок
рублей — на бутылку хватает,
Но я покупаю
бумагу и снедь!
Но я покупаю
— хоть впору отчаяться;
Своими
руками себя же гублю;
Пусть будут
довольны мои домочадцы,
А я — ничего,
потерплю. Потерплю.
*
Было
чересчур тепло.
Воздух,
разве что, не булькал.
Глухо
бумкнулся в стекло
Майский жук
шальною пулькой.
Что ты,
тронулся умом?
Или зренье
подкачало?
Мне хоть
тоже в стенку лбом —
Лишь бы
только полегчало.
*
Ехать домой
иль не ехать?
Ехать — не
ехать домой?
Или же к
другу заехать?
Или же всё
же домой?
Или же,
всё-таки, к другу?
Или домой?
Или нет?
Так вот и
ездишь по кругу —
Вот уже
несколько лет.
*
Как ромашку,
её тереблю;
Надо мною
смеются все люди;
Я люблю её,
сволочь, люблю, —
А она меня
любит-не любит!
Так и
дёргаюсь, так и живу,
И мешаю
надежду с тоскою;
Я ей все
лепестки оборву, —
Лучше с
лысою жить, чем с такою!
*
Ослепительное
утро.
Я иду с
отцом.
Снег, как
сахарная пудра.
Невесом.
Небо
бело-голубое.
Солнышко
горит.
Что-то
тихое, родное
Папа
говорит.
И чего он
мне приснился?
Не было так
никогда...
Пил отец.
Спился.
Тогда.
*
Я проснулся
поздно. Как всегда. Тащиться
Никуда нет
смысла. Ничего, простят.
Мама — на
работе. Мама — крановщица.
Строит всё и
строит. Ей — за шестьдесят.
Жизнь на
новостройке закипает рано.
Жизнь на
новостройке — ой, как нелегка!
Из своей
кабинки башенного крана
Мама всё на
свете видит свысока!
Там кричат
ей: «Вира!», там кричат ей: «Майна!»,
Что-то там
грохочет, бухает, ревёт;
Там — под
самым небом — маленькая мама
Вместе с
облаками над землёй плывёт!
*
Льёт уже
несколько суток.
Так вот всю
жизнь и прождём.
Надо попасть
в промежуток
Между дождём
и дождём.
Дёрнуться
бы, да бежать бы
Долго и
далеко...
Чтоб не
остаться зажатым
Между тоской
и тоской.
*
Неясных
ужасов полна,
Среди ночных
равнин,
Висит
холодная луна —
Большой
печальный блин.
Играют ветры на трубе
И гонят негу прочь;
И как-то мне не по себе
В Вальпургиеву ночь!
Я под
воздействием луны
Открыл глаза
и встал:
Жена лежала
— нет жены.
И веник наш
пропал!
*
Пойду, что
ль, с собакой гульну, —
Мы с нею
сегодня близки;
Повоем вдвоём
на луну
От нашей
собачьей тоски.
А хочешь, и
ты с нами выдь
За дом, и
увидишь когда,
Как будем с
собакой мы выть —
Поймёшь,
может, что-то тогда!
*
Когда я
почти не знал, что мне делать, —
Нашёл
подходящую вдруг работу
И заработал
приличных денег.
Ну, думаю,
хоть ощущу свободу!
Месяца на
два хватит! — Куда там!
Прошло две
недели — они кончаются...
Большие
деньги — большие траты,
И то же
самое получается:
Нету денег!
Недавно — были!
Последний
стольник грустит в заначке.
И главное,
что ничего не купили...
И
вспомнить-то нечего, кроме жрачки!
*
На окошке
дремлет кошка...
Вот, уже
сложил строку.
Торопливо
косиножка
Семенит по
потолку
На своих ходульках тонких.
Ты коси-коси, нога!..
Надо бы доспать, да только
Не выходит ни фига.
Ну, не
спится и не спится.
В боты влезу
да пойду.
По скрипучим
половицам
Прямо в утро
попаду —
Где струится свет бодрящий,
Листья и трава в росе;
Где один лишь я неспящий —
Остальные дрыхнут все.
*
Не бузи, моя
кастрюлька.
Не беги,
суп, на плиту.
Поварись
ещё, побулькай —
Чтобы пахло
за версту!
И, пока я здесь решаю,
Как мне дальше строить жизнь —
Я тебя перемешаю:
Снизу вверх и сверху вниз,
Форте, пьяно
и по кругу;
Газ убавлю:
доходи...
Ну-ка,
позвоню-ка другу,
Чтобы в
гости заходил!
Суп гороховый, да с рулькой
Должен друга приманить!
Так что ты тихонько булькай,
Ну, а я — пошёл звонить.
*
В кухне
утренней светло.
На плите
шкворчит глазунья.
Поле снегом
облито,
Словно
булочка глазурью,
Что под кофе
хороша
Запоздалыми
утрами;
И любуется
душа
На пейзаж в
оконной раме,
Где под
солнцем снег лежит
И глаза
слепит до рези;
Где,
подтянутый и трезвый,
Лыжник
краешком бежит!
*
Смотрю я с
балкона на то, как красиво,
На то, как
стремятся и вширь, и вперёд
Лесные
массивы, жилые массивы —
И синий над
этим висит небосвод!
И я на
тринадцатом, в майке и плавках,
Стою, как на
облаке, — чист и высок;
И птица
какая-то, гордо и плавно,
Летит от
Чертанова наискосок!
*
Конечно, всякое случается,
И верить хочется в хорошее,
Но всё хорошее кончается,
И наступает нехорошее.
И мысли лезут нехорошие.
И тихой сапой жизнь кончается.
А я здесь, вроде, гость непрошеный.
Я здесь ненужен, получается.
*
В который раз открываю
Дверь холодильника я.
И вновь ее закрываю:
Нету там ни хуя!
Чаял увидеть котлету,
Холодненького пивка…
А все ни хуя там нету:
Иней, горчица, тоска.
*
Ну что ещё сказать хорошего?
Всё б ничего, да только ведь
Мне хочется чего-то большего,
Чем просто жить и умереть.
Такого что-то... Запредельного!
Значительнее, может быть,
Чем даже сына, дом и дерево
Родить – построить – посадить!
